Второе дыхание - Страница 47

Миновав два этажа, я решил вернуться. Когда открыл дверь квартиры, Крис уже стоял на пороге и ждал меня.

– Заберешь меня с Вуд-лейн в четверть одиннадцатого, – сказал я. – И не забудь: Белл сказала, что Робин Дарси будет на скачках вместе с ее отцом.

Криса это, похоже, ничуть не встревожило.

– В четверть одиннадцатого! – повторил я и побежал вниз. Ну… по правде говоря, не побежал, а захромал. Но со вчерашнего дня с ногами все-таки стало получше.

Перелет из Уайт-Уолтема в Донкастер прошел без сучка без задоринки. Крис тщательно, даже чересчур тщательно проверил все системы. Если это он передо мной выставлялся, то зря: я уже понял (хотя ему я этого говорить не собирался), что он прекрасный пилот до тех пор, пока его не охватит паника. А когда его зашкалит, он делается смертельно опасен. Но поскольку новой встречи с Троксом и Одином нам не предстояло, лететь с ним было абсолютно безопасно. По крайней мере, теперь я знал, чего ждать.

Погода в Донкастере была такая, о какой бедняга Гай Фокс мог только мечтать.

Мы с Крисом опоздали к началу первой скачки: соревнования начались раньше обычного из-за того, что в ноябре рано темнеет. Зато вторую мы смотрели под ясным жемчужно-голубым небом, которое само по себе порождало улыбки, хорошее настроение и делало фаворитов победителями.

Крис и Белл весь день то сближались, то расходились в замысловатом брачном танце. Каспар Гарви угрюмо наблюдал за ними. Джордж Лорикрофт расхаживал взад-вперед, его супруга Гленда семенила за ним по пятам и не умолкая ныла насчет Баден-Бадена.

Оливер Квигли трепетал от одного владельца к другому, извиняясь за проигрыши прежде, чем лошади успевали зайти в стартовые кабинки.

Кучки зрителей брали автографы у Криса.

– А тебе не обидно, что у него автографы берут чаще? – спросила Белл.

– Да бога ради!

Сегодня, как обычно на шестое ноября, мне чаще приходилось встречаться с укоризненными детскими взглядами, нежели с восторженными охотниками за автографами. В тот день, когда это начнет меня задевать, я уволюсь с работы.

Я огляделся и спросил у Белл:

– А ты приехала с отцом и Робином Дарси? Что-то Робина нигде не видно.

– Они приехали вдвоем на машине, – коротко ответила Белл. – Сказали, им надо поговорить. А я приехала с Глендой. Она меня едва с ума не свела! Ну да, конечно, Джордж не ездил в Баден-Баден – и с чего бы, если скачки здесь, а не там? А насчет всех прочих мест! Она не умолкает ни на минуту.

– Каких мест? – рассеянно спросил я, глядя, как в паддоке выводят лошадей, и, как всегда, восхищаясь их непринужденной, естественной грацией.

Белл порылась в кармане зеленой куртки, выудила криво оторванный листок розовой бумаги и прищурилась, глядя на него в ярком свете.

– Гленда говорит, что Джордж утверждает, будто ездил в Будапешт, где шел снег, в Пардубицы в Чехии, где была метель, в Берлин, где тоже шел снег, в Варшаву и Гамбург, где был мороз. А между тем ни в одном из этих мест Джордж не был, она уверена. Что же это делается?

– Понятия не имею.

– Если Гленда сюда явится, не бросай меня! – попросила Белл.

Она взмахнула ресницами и одарила меня неотразимой улыбкой. Крис тут же прекратил раздавать автографы, подошел и решительно оттер меня от своей предполагаемой будущей супруги.

На время между ними воцарилось согласие. Они пошли съесть по сандвичу, любезно пригласили с собой меня, но явно обрадовались, когда я отказался. Я остался стоять возле весовой, неспешно высматривая кругленького Робина. Но тут на меня штормовой волной налетела Гленда и затопила меня своими теориями. Я пожалел, что не пошел есть сандвичи.

Крашеные золотистые волосы Гленды были достойны кисти Энди Уорхола. Десятки таких одинаковых блондинок преследуют вас в картинных галереях из ночных кошмаров.

На помощь мне, как ни странно, пришел не кто иной, как Оливер Квигли. По крайней мере, я его принял как спасителя. Он что-то забормотал у меня за плечом и при этом уставился на Гленду с неожиданной злобой.

Я обычно не принимал всерьез Оливера с его дрожащим голосом и его вечными проблемами. Вот и сейчас я спросил о здоровье заболевшей кобылки больше из вежливости. Гленда внезапно замерла с открытым ртом, как будто нетерпеливо ждала ответа Оливера, – и внезапно я увидел перед собой две значительно более глубокие личности, чем открывалось мне прежде, при поверхностном наблюдении. В глазах ланкаширской провинциалочки горел огонь, в котором не было ничего забавного, и мне пришло на ум, что, возможно, весь овечий трепет Оливера был всего лишь маской, под которой прячется сильный характер, камуфляжем, скрывающим стальной дух, который его обладатель просто не желает выставлять напоказ.

Я припомнил тот ленч, на котором я познакомился со всеми этими обитателями Ньюмаркета, чужими людьми, которые теперь казались такими знакомыми. Быть может, все они в тот день демонстрировали мне только свои маски, и, быть может, у них, как и у Робина Дарси, внутри пряталось куда больше, чем было видно снаружи?

– Это все из-за вас! – внезапно ядовито выпалила Гленда, стиснув губы так, что они побелели. – Это вы таскаете Джорджа в Баден-Баден, и не вздумайте это отрицать!

Ей так не терпелось бросить обвинения в лицо Оливеру, что она, похоже, вовсе забыла о моем существовании.

Лицо Оливера Квигли внезапно сделалось непроницаемым, но теперь, со своей новой точки зрения, я видел, что это не из-за неведения, а оттого, что Гленда высказала вслух и публично то, что должно было храниться в тайне, – и ему, Оливеру, это не по вкусу.