Второе дыхание - Страница 29

И тогда приходит бред, и ты начинаешь тонуть.

ГЛАВА 5

Когда все мало-мальски связные мысли давно меня покинули, когда короткие вспышки видений заставляли меня верить, что моя бабушка, вся в серебре, парит над волнами где-то неподалеку, когда призраки Робина и Криса, держащихся за руки и манящих меня к себе влажными пальцами, желая меня пристрелить, давно растаяли во мраке, в ревущей нечеловеческой жестокости Одина, в то время как остатки здорового инстинкта самосохранения все еще теплились в сердечных клапанах и цеплялись за жизнь в мозжечке, гигантская волна подняла меня к небесам и швырнула тряпичную куклу, в которую я успел превратиться, на высоченную гору.

Гора была не водяная, а каменная.

Не сказать чтобы я очень обрадовался. От удара я просто потерял сознание.

Позднее – много позднее – я понял, что жизнь мне спас выступ скалы, от которого отходила та самая пристань на острове Трокс, куда причаливали корабли, привозившие на остров припасы.

В углублениях и расщелинах скалы упрямо росли корявые кусты и чахлые деревца. Они-то и удержали меня на неровном склоне, не позволив свалиться в воду.

Лежа на скале, я мало-помалу пришел в сознание и сразу понял, где я. Поначалу это показалось мне естественным. Потом, по некотором размышлении, – совершенно неестественным.

Итак, я знал, где я, но у меня не было ни сил, ни желания что-то предпринимать по этому поводу. Я с трудом повернулся на бок, чтобы посмотреть на пристань, и обнаружил, что от нее осталось не больше половины, хотя пристань была сколочена на совесть, из прочных тяжелых досок, и держалась на бетонном основании. Ее разметало, точно она была картонная.

Сознание снова медленно покинуло меня. Я погрузился в странное состояние, наполненное кошмарами – скорее дремота, чем настоящий сон.

Наконец, несколько веков спустя, я обратил внимание, что с тех пор, как я разлепил свои распухшие от соли веки, идет дождь. Дождь смыл с меня соль, но кожа у меня вся наморщилась от длительного пребывания в воде, и, несмотря на то, что воды кругом было предостаточно, пить было нечего. Я буквально умирал от жажды.

Дождь… Я жадно раскрыл рот, ловя губами крупные капли. Вода освежила мое горло – и разум тоже. До меня дошло, что моей бабушки тут нет. Что пистолет Робина Дарси остался на Сэнд-Доллар-Бич, пугать незваных гостей.

Однако слабость никуда не делась. Так что я решил, что лучше пока полежать. Хотя, с другой стороны, я лежал на невысоком склоне, среди корней, которые вымывал из жидкой почвы непрерывный дождь. Не успел я подумать об этом, как несколько кустов вырвались из земли, и я покатился вниз по склону, пока наконец, весь исцарапанный, не шлепнулся на жесткий причал.

По счастью, причал был рассчитан на торговые суда, а потому находился намного выше уровня воды. Лохматые бурые волны угрожающе накатывались на него, но лишь немногие тяжело переваливались через, словно разыскивая, что бы еще такое утащить с собой. По сравнению с теми волнами, что выбросили меня на скалу, эти были почти вдвое ниже. Таким волнам было бы не под силу разнести причал…

Я лежал под дождем и лениво размышлял о Крисе, о «глазе» Одина… Весь день прошел будто во сне.

Весь день… Небо серое, но это не ночь. А когда я едва не утонул, была ночь.

«Вчера! – подумал я, сам себе не веря. – Мы с Крисом были тут вчера…» Я провел всю ночь в черной воде, а утес, на который меня выбросило, я разглядел потому, что наша усталая старая планетка снова медленно развернулась навстречу солнышку и наступило серое утро.

Еще раз взглянув на потрепанную пристань, я сообразил, что вчера она такой не была. Вчера она была совсем целая. У меня хватило сил только сделать вывод, что с тех пор, как мы побывали на острове, над ним успели пронестись сокрушительные ветра Одина. «Вот сейчас, – говорил я себе, – сейчас встану и пойду на гору, к той деревушке. Сейчас буду жить дальше. Вот только еще немножко полежу…» Кажется, еще никогда в жизни я не чувствовал себя таким слабым.

Но тут ливень внезапно кончился – словно бы нарочно, чтобы подбодрить меня.

Для начала я попытался расстегнуть пряжки на спасжилете, но вместо этого только туже затянул стропы. На то, чтобы распутать узлы, ушла целая вечность. Странно, и отчего так руки болят?

Я по-прежнему не ощущал хода времени. День – это когда светло, ночь – когда темно. Когда снова начало темнеть, я в конце концов заставил себя подняться на ноги – надо заметить, это стоило мне немалых трудов – и босиком заковылял к деревне, стоявшей на утесе на высоте примерно двухсот футов. Штормовым волнам до нее, конечно, было не добраться, но ураганному ветру высота не помеха. Вчерашняя деревушка исчезла. Домики, церковь, грибные теплицы – все снесло ураганом.

Я застыл как вкопанный. Спасжилет так и болтался у меня в руке.

Прямоугольные бетонные фундаменты были на месте. А вот крыши исчезли, и бревна, из которых были сложены стены, раскатились по земле. Оконные рамы были изломаны и покорежены, стекол и след простыл. В цистерны для дождевой воды нанесло мусору и грязи, ведра куда-то делись.

Церковь стояла без крыши. Шпиль и две стены рухнули. Грибные теплицы исчезли со всем содержимым, и о том, где они стояли, можно было догадаться только по следам на земле.

Из всех сооружений целы остались только два бетонных строения с толстенными стенами, да и те были побиты и поцарапаны летящими обломками.

Без ботинок – и без носков, которые тоже сгинули в море, – ходить по деревне оказалось еще труднее, чем подниматься на холм. Но я все же неуклюже подобрался к ближайшему бетонному домику, тому, где были деревянные койки, и вошел.